Пожилым, небритым и нечесаным

С каким то отдаленным блеском в глазах, который совсем не относится к сегодняшнему времени, кажется мне этот гость. Одет он в потертый плащ, исцарапанные кожаные штаны не первой свежести, казаки на ногах, клацающие шпорами при попытке проскользнуть незаметно мимо его современников. Впрочем, современники вроде, как и не собираются замечать его в серьез – он даже не полностью выпрямляется во весь свой (метр семьдесят с копейками) рост, он горбится, слегка поменяв только выражение лица с конца 90-х и называя себя лишь предшественником, предвестником свершений.

И, действительно, он в чем-то прав – его мысли не столь запутаны, как имидж студия и так же и у его братьев, смело шагнувших в новое время. Здесь не прыгают с места на место слова, задумки не смешиваются, а располагаются стройным рядом, длинных умозаключений. Он старается быть не похожим на всех тех, кто мелькает в его рассуждениях, но сходства остаются и выявляются еще ярче, оказываясь не замутненными слоистым расположением. Из какой субкультуры пришел этот гость – то ли это богоненавистники (а это написано у него на лице, об этом даже вопросов можно не задавать), то ли патетичные мыслители, то ли просто впавший в депрессию, склонный к пессимистическим мыслям индивидуум.

Когда он начинает говорить, у него оказывается пластиковый голос, словно игрушечный, старый-старый, записанный в него еще незапамятные времена, но первой же фразой он предупреждает, что меняться ради чьего-то одобрения он отказался по собственной воле. Он хочет показать себя, таким, как он был всегда, а река изменений это не для него. Его интонации похожи на звук речи его братьев, но притушены – тот же обильный фальцет при выражении своих теорий, тот же певучий баритон и бас, нарочито исковерканные странным акцентом. Он не гнушается часто повышать свой голос на собеседника, доказывая свою правоту, ушедшую от него в далекое прошлое, превращая свой голос скрежет, все более наращивая звенящие крикливые ноты в нем. Его интонации, становятся иногда ярче, чем его мысли, концентрируя собеседника на них. В нем есть что-то от народного, проскакивая искрами приятной напевной размеренности.